Михаил Ходорковский дал трехчасовое интервью Юрию Дудю. Он рассказал то, что знает о подготовке обмена Навального, и объяснил, почему призывал поддержать мятеж ЧВК Вагнера.
Юрий Дудь взял большое интервью у бизнесмена и политика Михаила Ходорковского. В начале выпуска журналист отметил, что решил поговорить с Ходорковским о «работе с прошлым, про то, как это делать и можно ли это делать». Одной из главных тем интервью стали 1990-е и посвященный этой эпохе проект соратников Алексея Навального «Предатели» (пересказ трех серий проекта — раз, два, три — и реакции на них свидетелей и участников событий — раз и два — можно прочитать на «Медузе»). В другой части интервью Ходорковский ответил на вопросы Дудя о мятеже Евгения Пригожина и плане обмена погибшего в колонии Алексея Навального. «Медуза» приводит некоторые цитаты из этой беседы, передает meduza.ioО призыве поддержать мятеж ПригожинаЯ предложил помочь ему дойти до Москвы. Я верю, что, помимо естественного конца этого режима, может возникнуть ситуация, при которой все-таки произойдет раскол элит. Вот в тот раз этот раскол элит произошел на почве относительных неудач на фронте. Когда эта элита будет раскалываться, если нам еще раз повезет, то она не будет раскалываться на хороших и плохих — она будет раскалываться на плохих и очень плохих. Мы должны будем воспользоваться этим расколом для того, чтобы привести этот режим к концу раньше, чем он может уйти естественным путем. <…>[Пригожин] — это тот враг, который мог ослабить второго врага. <…> Если существует враг, который готов схлестнуться с другим моим врагом, который в результате может ослабить его таким образом, что его власть может закончиться раньше и война может закончиться раньше, то я на этот момент закрою глаза на все что угодно. Это не означает, что я потом с Пригожиным чай сяду [пить]. Это означает, что сначала надо закончить с одним врагом, более сильным, потом закончить с другим врагом, более слабым. Только так и выигрывают подобные бои. <…>Когда идет война, вы стреляете. И обязательно возникают, к глубокому сожалению, какие-то невинные жертвы. Тем не менее вы стреляете, потому что это единственный способ победить. Ваша ракета может улететь… И такое бывало в течение этой войны: она улетала и попадала совсем не туда, куда хотелось бы, в результате погибали невиновные люди. Тем не менее ракеты продолжают запускать, потому что это война. <…>Если у вас появляется возможность использовать против Путина ракету… Да, существует вероятность, что эта ракета попадет в жилой дом. Всегда такая вероятность существует. Но давайте сложим лапки и не будем ничего делать, потому что наша ракета может улететь не туда. Пригожин — такая же ракета. <…>Если бы Пригожин дошел до Оки, то Путин вынужден был бы вывести войска из Москвы… и она осталась бы голой с точки зрения силовых структур. И в этот момент, если бы нам удалось поднять 20–30 тысяч людей для захвата правительственных зданий, то, как вы знаете — а я это точно знаю по опыту 1991 и 1993 года, — кто захватил Кремль, тот захватил власть в стране. Это была вполне реальная возможность. Не говорите мне, пожалуйста, что эта ракета [мятеж Пригожина] точно летела не туда. Она не долетела, к глубокому сожалению.Это [была] та ситуация, когда нужно было всем призывать людей [выходить] на улицы. Для этого и нужна привычка к объединенным действиям оппозиции, потому что это та ситуация, в которой оппозиция, действуя совместно, могла бы победить. Это был реальный шанс. И если такой шанс будет, если частью этого шанса будет любой кровопийца, я воспользуюсь и призову воспользоваться этим кровопийцей, чтобы обоих кровопийц в конечном итоге уконтрапупить.О плане обмена Алексея НавальногоНа сегодняшний день я выяснил две вещи, которые мне подтвердили все те люди, с которыми я имел дело, — и с американской стороны, и с немецкой стороны. Запрос об обмене [Вадима] Красикова на [Алексея] Навального был — и с моей стороны, и со стороны ФБК. Но решение по этому вопросу не было принято даже немецкой стороной. Против [обмена Красикова на Навального], как мне сказали, выступало Министерство иностранных дел Германии. Я не знаю, правда это или нет. Это то, что мне сказали, и я сейчас об этом рассказываю. С российской стороной разговоры об этом [обмене] не велись.То, что мне рассказали с российской стороны, — это все были люди, связанные с Романом Абрамовичем, который под разными соусами рассказывал именно то, что потом подтвердил Владимир Путин. Мое личное впечатление, что тем самым Путин не только играл в свою игру, показывая, что он гуманист, но еще и придавал дополнительную легитимность Абрамовичу, который ему нужен в его игре с переговорами о мире, которые Путиным в разное время используются для дезинформации, чтобы понизить готовность ряда западных стран поставлять оружие Украине. Я не уверен, что эти переговоры [об обмене Навального] были в том виде, в котором Путин о них рассказывает. Но я точно знаю, что ни немцы, ни американцы с конкретным предложением на него не выходили.