В Восточной Европе набирает силу всё более заметное явление: коммунистическое прошлое, когда-то ассоциировавшееся со страхом, холодом и дефицитом, сегодня превращается в декорации для туристов, ищущих необычные впечатления.
От дворцов авторитарных лидеров до кварталов и бывших мест заключения — пространства, насыщенные историей, всё чаще «переупаковывают» в «идеальные точки для фото» для поколения Instagram, сообщает libertatea.ro
Румыния — между мегаломанией и памятью боли
Румыния, Сербия и Босния не являются исключением: руины, музеи, посвящённые коммунизму, и символы той эпохи снова становятся достопримечательностями — теперь уже коммерческими. Тем, кто приезжает в Румынию, предлагают крайне широкий спектр «опыта». Любознательный турист может выбрать «исторический пейзаж» на свой вкус.
«Хотите заглянуть в прошлое через прицел дверного глазка? Вам ближе мегаломания или домашние детали?» — пишет испанское издание El País в анализе этой волны интереса к коммунистическому прошлому.
Те, кто хочет понять повседневную жизнь эпохи, могут посетить Дом Чаушеску, известный также как Дом народа. Дворец парламента — величественное и внушительное здание, одно из крупнейших в мире, — скрывает множество архитектурных и исторических деталей. А те, кого интересуют мрачные страницы, выбирают бывшие политические тюрьмы, где были репрессированы тысячи румын.
Американский антрополог Кэтрин Вердери поясняет, что этот интерес не обязательно означает симпатию к прежнему режиму: «Из идеологии это превратилось в эмоциональный репертуар, который выражает и утрату, и чувство принадлежности», — говорит она.
Иными словами, коммунизм всё чаще воспринимают не политически, а эмоционально — как символ «более стабильной или более предсказуемой» эпохи, хотя она была отмечена репрессиями и тотальным контролем. При этом Вердери подчёркивает, что память Румынии нельзя сравнивать с памятью бывшей Югославии, где исторический контекст был иным. Румыния прошла через массовые заключения, убийства, пытки и постоянную слежку со стороны спецслужб. Из-за этого ностальгия здесь намного более сложная и в некоторых сообществах почти невозможна без споров и скандалов.
В Сербии и Боснии память о Тито становится туристическим магнитом
В Сербии, Боснии или Хорватии социалистическое прошлое, связанное с Тито, со временем приобрело неожиданно мягкую ауру. Хотя в бывшей Югославии были конфликты, напряжение и репрессивные эпизоды, разрыв с СССР и более децентрализованная модель федерации сформировали иную память.
Британский социолог Пол Стаббс говорит, что ностальгия по эпохе Тито часто представляет собой смесь политики и эмоций: «Для тех, кто жил в социалистической Югославии, политическая память переплетается с эмоциональной. Речь не только о Тито, а о воспоминании об эпохе, которую не воспринимают как катастрофу».
В Белграде «Дом цветов», место захоронения Тито, сегодня является самым посещаемым объектом Музея Югославии. Целое поколение воспринимает ту эпоху как контраст нестабильности, войнам и болезненному переходу, которые последовали после распада федерации.
Иосип Броз Тито был одной из ключевых фигур Восточной Европы XX века. Он руководил Югославией более трёх десятилетий и сумел удерживать вместе федерацию с множеством этносов и внутренними конфликтами. В отличие от других коммунистических лидеров, Тито разорвал отношения со Сталиным и проводил независимую политику, став одним из основателей Движения неприсоединения — блока стран, не примкнувших ни к Востоку, ни к Западу во времена холодной войны.
От тотального контроля к «винтажному» опыту
Антрополог Ана-Мария Лука объясняет, что тоска по прошлому связана не с авторитаризмом, а с ритмом жизни: «Людям не хватает темпа коллективной жизни, общих рутин, духа общности. Им не хватает “текстуры” обыденных вещей», — говорит она в комментарии для El País.
В больших городах эта ностальгия проявляется в барах, оформленных красными звёздами, советской униформой, старыми телефонами и плакатами с лозунгами. Туристы ищут не только информацию, но и «опыт» — попытку почувствовать атмосферу эпохи, в которой они сами не жили.
При этом специалисты предупреждают: граница между памятью и коммерцией крайне тонкая. Instagram превращает тяжёлую историю и коммунистические символы в «крутые» декоративные элементы — иногда без всякой связи с реальной травмой, которую эти символы означают для сотен тысяч семей.