День Победы 9 мая 1945 года запомнился в памяти как пестрая радостная мозаика из нескольких майских дней, слившихся в единый праздник.
Об этом в интервью порталу Noi.md рассказал доктор биологических наук, бывший главный научный сотрудник Института генетики, физиологии и защиты растений Академии наук Молдовы, талантливый популяризатор науки, добрый друг кишиневской русской библиотеки им. М. Ломоносова Сергей Маслоброд, имя которого известно не только в Молдове, но и за ее пределами.
Он отметил, что хорошо помнит начало войны — июнь 1941 года. Восьмилетний мальчик жил тогда с родителями и младшей сестрой Галей в Рыбнице . Его папа, Никита Никифорович Маслоброд, работал в райисполкоме и в то же время был военным – старшим политруком 57-го отдельного пулеметного батальона Рыбницкого укрепрайона Южного фронта.
Уходя на войну, он заверил родных: «Прогоним врага и скоро вернемся с победой». Но больше они его не видели. Погиб он 23 июня 1944 года в Белоруссии, в самом начале грандиозной операции «Багратион».
Дети с мамой все 4 года находились в эвакуации в Оренбургской области, которая тогда называлась Чкаловской.
Мама была удивительным человеком, очень любила детей и мужа, много рассказывала детям о нем, о том, как они с детства дружили с ним в родном селе Дойбаны Дубоссарского района, как оба любили читать, как в 23 года, закончив высшую партшколу, он стал первым коммунистом в селе, как уважали его односельчане, как замечательно пели они с мамой.
Несмотря на похоронку, мама и после войны долгое время верила, что папа жив. Не раз, услышав какой-то шум в сенях, она говорила: «Тихо, дети, может, это папа вернулся».
Говоря о жизни в эвакуации, Сергей Маслоброд отметил, что те годы отзываются в душе удивительно мажорными нотами непоколебимой веры в победу над врагом. Поначалу на Урале семья несколько месяцев жила в селе Таткаргала, в большой шумной татарской семье, где их очень тепло приняли.
«С каким восторгом ели мы румяные хрустящие лепешки жеймя. Мама подружилась с хозяйкой дома, чей муж также ушел на войну. А мы с Галей дни напролет играли с местной детворой, на ходу подхватывая татарские слова, которые помню до сих пор. Врезался в память день, когда сельчане провожали на фронт несколько мужчин. Встав в круг, они неспешно исполняли хороводный танец, пели татарские песни», — рассказал Сергей Маслоброд.
По его словам, потом семья поселилась в военном городке в Южно-Уральском военном округе. Мама работала санитаркой в госпитале, потом – поваром в столовой. Раненые в госпитале души в ней не чаяли: в любую свободную минуту она собирала вокруг себя благодарных слушателей, которым невероятно красочно пересказывала «Графа Монте-Кристо», рассказы Джека Лондона, «Гулливера», «Барышню-крестьянку», «Всадника без головы»… Слушали ее солдаты, как завороженные.
Каким-то чудом мама привезла в эвакуацию швейную машинку, патефон с пластинками, семейные фотографии. Все это буквально спасало семью в трудные годы вдали от дома. Сердечные довоенные песни на тех пластинках согревали душу, а машинка «Зингер», подаренная родителям на свадьбу, была их кормилицей. Мама и детей обшивала, и на кусок хлеба зарабатывала. Но настоящим чудом стала большая стопка фотографий, на которых счастливые родители были запечатлены на фоне крымских пейзажей.
«Нам с Галей казалось, что на этих снимках изображен настоящий рай. Разглядывая их, мы верили: скоро война закончится, и мы всей семьей отправимся к этим чудесным пальмам, к сказочному Ласточкину Гнезду», — вспоминает Сергей Маслоброд.
Он отметил, что военное детство запомнилось и горькими «сюрпризами». Однажды мама нашла у дома запал от гранаты – чуть ржавую штуковину с желто-красными полосками. Не разобравшись, что к чему, она принесла ребенку свою находку в качестве игрушки и ушла к колодцу за водой.
«Я тут же забрался на кровать и стал выдергивать, вывинчивать из этой железяки колечко. После жуткой вспышки взрывная волна отбросила меня на середину комнаты. Оказалось, что большинство осколков приняла на себя подушка, остальные потом извлекали из моей «пятой точки». Шрамы от них остались на всю жизнь. Как корила себя мама за смертоносную «игрушку», трудно передать», — отметил Сергей Маслоброд.
Лечили его в военном госпитале в Чкалове. Он был там единственным ребенком, всеобщим любимцем. Скучавшие по дому солдаты окружили его заботой, а он читал им стихи, пел песни, рисовал для них, даже что-то пританцовывал. Заживали его раны быстро и, вернувшись домой, ребенок вместе с друзьями снова шагал по плацу, подстраиваясь к шагу маршировавших неподалеку солдат-новобранцев.
«Однажды командир стал отчитывать солдат, путавших команды «направо – налево». Им в назидание он вдруг подозвал меня, поставил перед строем и начал выкрикивать: «Напра-во! Нале-во!» Я уверенно выполнил команды, заслужив похвалу, которую память хранит по сей день», — подчеркнул Сергей Маслоброд.
Из-за болезни он пошел в школу на год позже, сразу во второй класс. Поначалу учился без энтузиазма, но как-то им дали задание – нарисовать свой дом.
«Вы не поверите, но я до мелочей помню тот рисунок! В центре листа изобразил небольшой домишко, а вокруг – защищающие его от врага корабли, самолеты, танки, пушки. Но главным героем на рисунке стал солдат с флагом, на котором я написал известное изречение: «Наше дело правое, Победа будет за нами!» За работу мне поставили 5 с плюсом. Эта оценка так окрылила, что с того дня я учился усердно, причем, всю жизнь», — подчеркнул он.
На вопрос о том, каким запомнился День Победы в 1945-м году, Сергей Маслоброд подчеркнул, что в его памяти осталась пестрая радостная мозаика из нескольких майских дней, слившихся в единый праздник. В клубе военного городка собирались и стар, и млад. Звучали песни, кто-то отбивал чечетку, было много флагов.
«Помню, какие замечательные большие портреты Героев Советского Союза висели там на стенах. Мы, мальчишки, хорошо знали их имена и воспринимали как близких людей», — отметил Сергей Маслоброд.