Бывший депутат и бывший министр юстиции Олеся Стамате представила подробный анализ поправок в Уголовный кодекс, внесенных летом 2024 года, после недавней информации об обысках, проведенных Национальным центром по борьбе с коррупцией и прокурорами в рамках дела об освобождении некоторых заключенных, приговоренных к пожизненному заключению.
В посте в социальных сетях она продолжила тему так называемого «скандала с амнистией», разразившегося весной, и объяснила законодательный контекст, который, по ее словам, позволил освободить часть осужденных.
«Вы, конечно, помните так называемый «скандал с амнистией», который привёл к моему исключению из партии. Скандал, в связи с которым парламентское большинство категорически отказалось инициировать парламентское расследование. Скандал, по которому было возбуждено уголовное дело, а первые обыски прошли лишь 23 октября, то есть через полгода после начала дела», — написала Стамате.
Она утверждает, что вся эта история была «искусственно сфабрикована», и утверждает, что на самом деле оба фигуранта дела, Радулов и Синигур, «были освобождены по статье 91 Уголовного кодекса, а не по закону об амнистии». По словам бывшего министра, статья 91 была изменена летом 2024 года «по предложению Министерства юстиции» проектом, подписанным нынешним министром Вероникой Михайловой-Морару.
«На самом деле оба главных героя «скандала» — Радулов и Синигур — были освобождены по статье 91 Уголовного кодекса, а не по закону об амнистии. После внесения этих поправок осужденные к пожизненному заключению могут быть освобождены после отбытия 25 лет лишения свободы (ранее — 30). Именно на основании этого нового положения, например, Радулов был освобожден», — подчеркнула Олеся Стамате.
Она также обратила внимание на статью 92 Уголовного кодекса, измененную тем же проектом: «Эта статья допускает замену неотбытой части наказания более мягким наказанием. Ранее эта статья никогда не касалась осужденных к пожизненному заключению».
В этом контексте Стамате формулирует два ключевых вопроса: «Как можно рассчитать неотбытую часть наказания в случае пожизненного заключения? И «Почему статья 92 не предусматривает никаких условий для ее применения — ни снижения риска рецидива, ни возмещения ущерба, ни оценки поведения осужденного?»
Бывший министр также приводит конкретный пример: «Радулов и Синигур не воспользовались этой абсурдной нормой, в отличие от других заключённых. Примером может служить дело Думитру Спэтаря, которому «неотбытая часть наказания» (интересно, какая именно?) была заменена 240 часами неоплачиваемых общественных работ».
В заключение Стамате уточняет, что не обвиняет нынешнее Министерство юстиции в преднамеренности, но считает, что применение закона должно быть тщательно проанализировано.
«Если бы процедуры применялись правильно — как Уголовный кодекс, так и Закон об амнистии — то на свободу вышли бы только те заключённые, которые объективно не представляют опасности для общества. Но, согласитесь, подход к каждому делу сильно различается. И более чем очевидно… почему», — заключила она.